История Романа Суровцева могла бы быть сюжетом для фильма — в похожей ситуации оказался герой Тома Хенкса в фильме «Терминал». Романа пытаются депортировать из США в Украину. Проблема лишь в том, что Роман уехал из СССР четырехлетним ребенком, а теперь ни Украина, ни Россия не признают его своим гражданином. То есть выслать его просто некуда.
Роман попал в США еще ребенком, в конце 80-х, когда Советский Союз стоял на грани распада. Родители вывезли его как беженца, и мальчик вырос уже в США. Он не говорит по-украински, не знает России, и его родная страна — та самая, которой больше не существует.
Жизнь в Штатах сложилась не идеально: в юности — угоны, тюрьма, потерянная грин-карта. Но после освобождения Роман попытался начать заново: женился, стал отцом, открыл мастерскую по ремонту. Каждый год исправно отмечался в ICE. И вот в августе обычная процедура превратилась в кошмар.
«Я сидела в машине и молилась, чтобы его не задержали», — рассказала его жена Саманта.
Через полчаса она узнала, что Роман оказался в числе тех, кого ICE арестовывает прямо во время плановых проверок, чтобы выполнить поставленную сверху норму: миллион депортаций в год.
ICE уже пыталась выслать Суровцева в 2014 году — сначала в Украину, потом в Россию. Обе страны отказались: никаких данных о нем нет, паспорта СССР давно недействительны, гражданство подтвердить невозможно. С юридической точки зрения Роман — человек без гражданства. В США таких десятки тысяч: они живут, работают, платят налоги, но юридически не принадлежат ни одной стране.
Ситуация дошла до абсурда. Как следует из документов, ICE вручила Роману приказ о депортации, написанный на украинском. Проблема в том, что он не знает языка. То есть документ, по сути, был бессмысленным. Тем не менее офицер ICE Закери Хагерти заявил, что депортация законна — ведь ведомство «снова запросило проездные документы у Украины». Если не получится — «можно выслать в третью страну». Куда именно, не уточняется.
Пока чиновники перекладывают бумаги, семья Суровцевых переживает настоящий кризис. За два месяца в изоляторе Роман пропустил годовщину свадьбы и дни рождения жены и дочери. Саманта осталась одна — с детьми и небольшим бизнесом на грани закрытия.
«Каждый день я отказываю клиентам, объясняя, что у нас экстренная ситуация, — говорит она. — Все силы уходят на адвокатов и суды».
Адвокаты семьи подали ходатайство об освобождении Романа. Они утверждают, что его повторное задержание противоречит Конституции, ведь с 2014 года ничего не изменилось — выслать его по-прежнему невозможно. Более того, адвокатам удалось добиться аннулирования старого приговора за угоны, так что у Романа появился шанс восстановить грин-карту.
«Продолжать попытки депортировать человека, которому просто некуда ехать, — жестоко и абсурдно», — заявил юрист Эрик Ли.
Но пока суды медлят, ICE стоит на своем. В последние годы иммиграционные агентства США все чаще задерживают людей без суда и возможности объясниться. Их хватают даже прямо в зданиях судов — после заседаний. Президент Дональд Трамп, при котором начались эти массовые высылки, открыто говорил: «Обеспечить судебное разбирательство для всех невозможно». В результате система превратилась в конвейер, где тысячи человеческих судеб проходят через «автоматический режим».
«Проблема не только в ошибках, — говорит адвокат Крис Годшелл-Беннетт. — Проблема в том, что правительство сознательно игнорирует гарантии, чтобы депортировать как можно больше людей».
История Романа — это не просто бюрократический казус. Это наглядный пример того, как система, созданная для защиты границ, может превратиться в ловушку для тех, кто живет в ней всю жизнь. Он говорит по-английски, работает, платит налоги, растит детей в Техасе — но для иммиграционной машины он все еще «иностранец из страны, которой не существует».
Пока Роман ждет суда в Центре содержания Bluebonnet, его жена продолжает бороться. Она собрала команду адвокатов по всей стране и не собирается сдаваться.
«Люди должны понимать, что за каждым делом стоит человек, — говорит Саманта. — Это не просто бумажка в архиве. Это жизнь моего мужа, отца моих детей. И она стоит того, чтобы за нее бороться».
